Михаил Козаков «Крушение империи»

- Перестаньте, Леонид Петрович! - оборвал подошедший незнакомый Асикритову человек и оттянул, захмелевшего студента.

- Знакомьтесь, Фома неверующий… м-да. Сие - земляк мой… коммерсант: Теплухин, Иван Митрофаныч… Простите, господа, я пьян…

- Я очень рад, что так случайно встретил вас, - протянул руку подошедший Асикритову.

- А в чем заключается ваша радость? - не без легкого раздражения поинтересовался Фома Матвеевич и кивнул посмеивающемуся лихачу: «Сейчас едем».

Белые перчатки на руках у лихача, блестящие, лакированные крылья экипажа и массивные раздутые шины обещали молниеносную езду.

- Я привез вам привет и письмецо от Софьи Даниловны Карабаевой.

- От кузины Сони? Вот оно что… А у Льва Павловича были?

- Был.

- А ко мне не заходили?

- Н-нет… то есть…

- Да как же? Постойте, Иван Митрофанович, - так, кажется.

- Совершенно верно.

- Ко мне: на Ковенский тринадцать, квартира девятнадцать?.. Да, конечно же… Или я ошибаюсь… Да нет: чай, нелепой!

Фома Матвеевич с любопытством всматривался в своего нового знакомого. Право же, он где-то встретился однажды с этим человеком… На днях это было, совсем недавно.

- Вы не слепой… - глухо откашлялся Теплухин. - По редакционному адресу я к вам не заходил, но по домашнему - был, но не застал дома, - солгал, не опасаясь быть пойманным, Иван Митрофанович и торопливо вынул из пиджачного кармана письмо Карабаевой.

- Да, да… не застали дома, - подтверждал Асикритов, принимая письмо. - Разминулись, ах, досада! Вы, наверно, от меня спускались… я-то в этот момент подымался по лестнице. Вот тут-то я вас и приметил.

- Я тоже вспоминаю.