Михаил Козаков «Крушение империи»

- Земляк… а, земляк! Пусти хучь на минутку.

- Довольно, понагляделся! Дай другим…

- Ребята, не при!

- Легче, легче… забор повалишь, тюля!

- Тетенька, хлебца!

- Сюда, сюда, тетка…

- Да не напирай ты, слышь!

- Фараонов-то, братцы, - на все российски огороды пугалом ставить!

- Конны али пеши?

- Тетка! А шо той говорун балакав?

Каждый хочет зачерпнуть глазом кусок скрытой от него мечущейся улицы, как истомленный, мучащийся от жажды путник - набрать ковшом первую утоляющую воду.

Торговки сейчас - не только разносчицы булок и пряников, но (а это разбирается мгновенно и с благодарностью) и самых последних, неостывших уличных новостей.

Торговки вертятся в толпе забастовщиков, ловят разговоры, подхватывают долетающие до слуха выкрики быстро сменяющихся ораторов. И, наспех уложив все это в свою первую, свежую память, еще встревоженную суетой, домыслами и воображением, - набросав все это в нее впопыхах, как всякую всячину разных вещей в незакрывающийся коробок, женщины бегут обратно, к забору казармы.

- Воевать не хотят, - вон што!

- А им чего? Им не воевать… они не то, что мы!

- Балда! Темная деревня!

- Вин в политике мало що кумекае! Рабочий класс взагали против войны, - хиба ему ось це понятно?

- Опять же, конешно, с продовольствией, солдатики, не того…