Михаил Козаков «Крушение империи»

Он напомнил Ваулину точный адрес.

Громов вообще был точен и деловит. И покуда ни сообщил всего, о чем должен был известить нового члена ПК, - ни о чем не спрашивал того, ничего о себе самом не говорил. Возможно, он торопился - говорить о самом главном, покуда они находились в квартире только вдвоем.

«Знает он о жене или нет?» - думал, слушая его, Сергей Леонидович, а сам оглядывал-комнатенку, соображая, где же предстоит ему тут разместиться, на чем придется спать: ни кровати, ни диванчика в этой комнате не было.

Андрей Петрович словно читал его мысли:

- Полотнянку складную Ванька поставит тут. А сам с супружницей - в той (он махнул рукой на дверь), в спальне… Про Надю мою не знаете, - а? - наконец, заговорил он о личных делах, но ничем внешне не показал своего волнения.

- Знаю, - сказал Сергей Леонидович соболезнующе. - Охранка взяла.

- Взяла-а… - угрюмо-ленивым тоном повторил Громов, глядя исподлобья. - Нас не перешибешь, - сверкнули вдруг его глаза, - да и охранка, знаете, не репу сеет… Волков грудью кормит!

Иногда, как и на этот раз, он говорил загадками и поговорками, - Сергей Леонидович выжидал конца его речи.

- Крупного зверя вскормила, матерого… Нас всех продавал! Хотя… не вырастала еще та яблонька, чтобы ее черви не точили. Что, нет? Море не выпьешь - так и пролетариев всех не продашь… Мирона Черномазова признали бы сволочью? - неожиданно выкрикнул Громов, наклонившись через стол.