Михаил Козаков «Крушение империи»

- Не осведомлен, покуда еще не осведомлен, но предлагаете, Иван Митрофанович! Вы такой человек, что и бога слопаете!

- Невесомой пищи избегаю употреблять, - усмехнулся Теплухин. - А тебе вот что скажу: хитришь и упрямствуешь! Знаешь, про таких, как ты, говорят: на слепого очков не приберешь. И верно: кто не хочет понять, тому не объяснить… Напрасно, напрасно, Пантелеймон! Играем, я тебе уже говорил, открытыми картами.

- Не вижу я ваших, - уклончиво сказал Кандуша.

- Изволь!

Иван Митрофанович привстал, поднял быстро стоящий между ними столик с кофейником, чашками и закусками, отставил его в сторону, а свой стул придвинул вплотную к кандушиному. Теперь они сидели колено в колено.

- Изволь, - повторил Иван Митрофанович. - Рассуди все, Пантелеймон. Ты вроде - государственный чиновник, служащий департамента полиции. Ты нетерпим к взятке - такой ты, брат, чистый да с честными принципами. Ладно. Забыв все, приветствую, Пантелеймон, такого безупречного служаку русской полиции… Ты не усмехайся: я ведь не в шутку это говорю… За что я предлагаю деньги такому человеку?

- А верно: за что? - не скрывал своего любопытства Кандуша.

- Вот именно: за что?.. За то, чтобы он перестал быть верным служакой и передался бы врагам полиции? За это? Нет, деньги-то я предлагаю за другое: оно и отношения никакого не имеет к твоему исполнению служебных обязанностей. Дело тут - наше, частное. Дело взаимное. Но… вот что. Я хочу помочь государственному чиновнику Кандуше. Хочу удержать его от преступления и не выдать, брат, того преступления, которое он уже совершил!