Сергей Граховский «Рудобельская республика»

сделали! А ведь Геркулес был. — Потом повернулся к Левону: — Мне приказано вылечить вас. Вылечить и отдать жандармерии. Оплети горшок и отдай дураку разбить.

От горячки и сильной боли Левон не все слышал и не все понимал из того, что говорил доктор. Он уже поверил в его доброту и справедливую силу.

— Только придется оперировать, может, даже отнять ногу. Вы согласны?

— Хоть зарежьте, лишь бы не мучиться, — процедил Левон.

На другой день понесли Одинца на операцию. Нога и пальцы были синие, как переспевшие сливы.

— Ампутировать.

Доктор и его ассистенты поражались выносливости и терпению этого человека. Чтобы не началась гангрена, пришлось отнять левую ногу чуть пониже колена, ампутировать пальцы на другой ноге и на обеих руках.

— На селе это уже не работник, однако жить будет,— сочувствовал и вместе с тем радовался Морзон.

Когда Одинец немного отошел, к нему на койку подсел доктор:

— Ну, как себя чувствуем?

— Полегчало трошки, — кивнул Левон.

— Да и вы полегчали, пришлось слегка укоротить вас. Что танцевать будете, не обещаю, а на костылях нынче многие ходят. Вы молодец, Левон Ефимович: такое не всякий металл выдержит.

— А рудобельский большевик вынес. Теперь таиться нечего — продал, сука, шляхетская. Так что вы, доктор, возле меня не сильно хлопочите. Все равно крышка.

— Не городите околесицу, товарищ Одинец! — взорвался доктор и выскочил из палаты.

Одно слово «товарищ», а как оно обрадовало Левона, как захотелось верить в спасение, надеяться на этого маленького юркого доктора!

Одинец тогда еще не знал, что в 1917 году доктор Морзон работал в Земском союзе вместе с Михаилом Васильевичем Фрунзе. Затем переехал в Бобруйск, стал председателем демократической земской управы, все время помогал подпольщикам и партизанам. Не знал Одинец, что совсем недавно белополяки арестовывали Владимира Осиповича.