- Ладно, Вадюша, позже созвонимся, - сухо прервал мужчину Виктор и бесцеремонно бросил трубку. Прошелся в задумчивости по кабинету, рассеянно глядя на книжные стеллажи, где вперемешку с книгами и альбомами стояли в рамках фотографии - улыбающиеся мужчины и женщины, моменты съёмок фильмов, где присутствовал и сам Виктор - то он сидит на раскладном стульчике, глядя на съемочную площадку, то что-то объясняет актерам, то разговаривает о чем-то с оператором, стоящим возле камеры. Один фильм, второй, третий… так и протекала жизнь… И что осталось? В сущности, только вот эти фотографии, «…иных уж нет, а те далече…» К фильмам, которые Виктор снял, он был равнодушен - хорошие или плохие - все равно. Он страдал и мучился, когда писал сценарий, когда снимал, репетировал с актерами, когда монтировал и озвучивал. Тогда он не спал ночами почти перед каждой съемкой, тогда сердце больно сжималось от самых разных предчувствий, тогда мозги ломило от вариантов сцен, мучили сомнения, что не того выбрал актера или актрису, «прокололся» с художником или оператором, потому что вызывало раздражение и даже ненависть изображение… декорации… костюмы… К концу съёмок он начинал ненавидеть весь фильм, и даже замысел, и диалоги, и когда ему говорили после очередного просмотра отснятого материала, что все отлично, что материал отменный, изображение роскошное, актеры выбраны точно, играют хорошо, Виктор смотрел подозрительно на «хвалителя» и не верил ни одному слову, ждал подвоха.

- В кино никому нельзя верить, - как-то сказал ему старик-гример, работавший еще с Эйзенштейном, и повторил по слогам: - Ни-ко-му…

- Кто же изрек вам эту истину? - с усмешкой спросил его Виктор, - Уж не сам ли Сергей Михайлович?

- И Сергей Михайлович тоже… - ответил старик-гример.

Но вот картина почти закончена. Виктор обычно смотрел ее один в маленьком зале в монтажном цехе, даже оператора не пускал. Он смотрел, с напряженной чуткостью прислушиваясь к самому себе, - что там в душе? И вдруг под сердцем разверзается пустота, и оно проваливается туда, падает, обмирая, - так бывало только с женщиной в секунды высшей близости - и он понимал уже башкой, мозгами: кажется, получилось, кажется, то, что надо… Потом бывали мучения со сдачей картины начальству, потом - разные общественные просмотры, премьера, и на все это Виктор смотрел как бы со стороны, словно и не он все это сотворил. Фильм медленно отдалялся от него, становился чужим…