КГБ? Что будет дальше? Да ничего, абсолютно ни-че-го! Преступники даже не будут наказаны. Как не были наказаны те, кто посадил ее мать на десять лет в лагеря, и миллионы других людей! Как не был наказан следователь, избивавший ее мать на допросах, глумившийся над ней в течение нескольких месяцев, над ней и сотнями других таких же несчастных, проходивших через руки этого подонка. Нет, не было ему никакого отмщения! Когда мать была реабилитирована и вернулась в Москву, она попыталась найти этого следователя. И нашла! Он работал там же, в органах, на той же должности следователя, с той лишь разницей, что был повышен в звании. Мать много позже как-то, расслабившись от алкоголя, рассказала Кате, что разузнала его адрес и поехала домой к этому следователю.

- Зачем? - спросила тогда Катя.

- Не знаю… - тяжело вздохнула опьяневшая мать, - просто в глаза его посмотреть хотелось… Он меня бил, гадина, так бил… кулаками, ногами, палками резиновыми… - мать зажмурилась и закачала головой, замычала что-то нечленораздельное. Потом пришла в себя, опрокинула в рот рюмку водки и заговорила снова: - И вот ты понимаешь, Катенька, приехала, поднялась на лифте на пятый этаж… дом такой хороший, подъезд просторный, везде плафоны горят - светло, чисто. И вот я в дверь позвонила, а сама стою и дрожу от страха, ты понимаешь? Такой вдруг страх на меня навалился, что сама не своя сделалась. Открывает дверь он сам - я его сразу узнала, совсем не изменился - такой же худощавый, щеки впалые, нос с горбинкой, усики, как у Берии. Вот только усики поседели. Смотрит на меня и спрашивает:

- Вам кого?

- И как голос его я услышала, так страх словно рукой сняло, представляешь? - мать даже улыбнулась.

- Мне Гардаша надо, говорю, Алексея Игнатовича.

- Это я…

- А я, - говорю, - Ольга Александровна Осмолова, не помните такую?