- Нет, - говорит, - не помню. Кто вы такая?
- Как же вы меня не помните? - говорю я ему. - Вы же меня пять месяцев на допросах мучили, ногами били, палками, липовые протоколы заставляли подписывать, признания… И ты знаешь, Катенька, он так испугался, даже согнулся весь, усики задергались, губки задрожали.
- Я не виноват, - говорит, - мне приказывали… Что вы от меня хотите?
- И я тогда ему в рожу ка-ак харкну! - Ольга Александровна пьяно стукнула кулаком по столу. - Всю харю ему слюной залепила! И откуда во рту столько набралось! Харкнула и говорю: падаль ты поганая, а не человек, и ждет тебя суд страшный! И не на том, а еще на этом свете! И ушла. Ну про суд это я так сказала, к слову… Надо же было чем-нибудь пригрозить… Вот и все, Катенька, больше его не видела… А снится он мне, ох как часто… Снится, проклятый, не знаю, как от этих снов избавиться…
Вот и все наказание, скрипнула зубами Катя, вот и весь страшный суд! И живут тысячи подонков, сытые и благополучные, на хорошей пенсии, добрые дедушки, поучающие своих внуков, и если только и трогает их порченые душонки горечь, то оттого, что ушли в небытие те времена… сильная власть вождей… могучая держава, наводившая страх на весь мир, тоже канула в небытие… Но главное, главное не случилось! Бог с ними, со страданиями миллионов, с реками крови и морем насилия, со всей этой бесконечной ложью и лицемерием, с этими насильниками и ублюдками… Бог с ней, с этой бандитской партией, с этими кровожадными вождями, лениными, сталиными, бериями и ворошиловыми, хрущевыми и брежневыми, провались они пропадом, пусть горят в аду или блаженствуют в раю - это уж как Бог рассудит… Но больно била другая мысль, обжигала, заводила в тупик: как можно начинать новую жизнь, строить новое общество, не покаявшись в старых грехах?! Как же все мы забыли покаяться?! Как вообще возможно такое?! Ведь никто даже мысли такой не допускает! Ни правые, ни виноватые, ни палачи, ни жертвы. Одни говорят: почему я должен каяться, если я всю жизнь страдал от этого режима, ненавидел его и даже пытался бороться против него? Другие говорят: почему я должен