- Рыночные отношения, господин режиссер, - с улыбкой развел руками генеральный. - Вы их добивались! Как говорится, за что боролись, на то и напоролись, дорогой ты мой. Вы еще вспомните времена развитого социализма, еще помянете незлобивым тихим словом, еще поплачете друг другу в манишку…

- Да пошел ты… - Виктор опять хотел выругаться, но опять сдержался, потому что в эту секунду господин Бонхоф протягивал ему свою визитку. Виктор взял визитку, пробормотал:

- Данке…

- Tы смотри! - притворно изумился генеральный. - И немецкий сразу вспомнил…

- Так я буду сегодня снимать, Володя?

- Будешь, будешь… - набычился генеральный. - Но передай своему продюсеру, что если к концу недели бабки на счет студии не поступят, я остановлю съемки - это уже официально заявляю, Витюня.

- Добро. А мы выставим штрафные счета за задержки проявочного цеха, постановочного, транспортного и так далее. Думаю, там хорошая сумма набежит.

- Не советую. - усмехнулся генеральный. - Больше года по судам таскаться будете, а если и выиграете, то года два деньги прождете. Замотаю… Ты ж не в Америке, душа моя!

- Это ты умеешь, - Виктор раскланялся с немцами, направился к дверям, обернулся на пороге: - Позвони, скажи своим гадам, что ты приказ отменил и съемка будет.

- Позвоню, позвоню… - заверил его генеральный и вновь обратил свое внимание на немцев, и лицо его излучало самое сердечное расположение.

Виктор спустился по лестнице из генеральной дирекции, прошел мимо дверей лифта и заторопился по длинному гулком коридору. По обе стороны бесконечно тянулись двери с табличками, на которых были написаны названия снимавшихся картин, фамилии режиссеров, директоров съемочных групп, бухгалтерии, производственные отделы. Взгляд Виктора