скажу: это моя роль, и я должна ее играть! И тут он сам вечером звонит, представляете, сам позвонил! - Таня посмотрела на Катю сияющими глазами, - я чуть с ума не сошла от радости! Вот, думаю, Бог правду видит!

- Ты веришь в Бога, Танечка? - спросила Катя.

- Ну верю… а что?

- Ты молитвы какие-нибудь знаешь? В церковь ходишь?

- Да нет, не хожу… - сокрушенно вздохнула Таня. - Вот была на отпевании. Актриса у нас старушка умерла, ей восемьдесят пять было… красиво, торжественно… Постояла, священника послушала, и как-то даже душой оттаяла, честное слово… А часто туда ходить как-то не получается, дела так заматывают, приходишь домой и падаешь - ног под собой не чувствуешь. Рухнешь на кровать и думаешь: «Помоги мне, Господи, пошли силы жить и работать». Вот и все молитвы… - Таня усмехнулась, пожала плечами. - Вы считаете, этого недостаточно?

- Почему? Для кого как… одним достаточно, другим - нет…

- Мне достаточно. Просто я верю, что он есть, и всем нашим делам, плохим и хорошим, счет ведет…

- Так уж и ведет? - насмешливо спросила Катя.

- Ведет, - убежденно повторила Таня. - И когда-нибудь со всех спросит.

- Пора бы уж и спросить… - Катя задумчиво смотрела вперед на пустынную улицу, освещенную редкой цепью фонарей, в свете автомобильных фар влажно поблескивал асфальт, машину иногда встряхивало на выбоинах. Молчание воцарилось в машине, обе женщины смотрели вперед, думали о своем.