весь белый свет, так запачкают, что потом век не отмоешься и не оправдаешься. И мама Виктора тоже со слезами в голосе начинала уговаривать бывшую невестку не делать необдуманных поступков, корила, совестила, но Варвара успокаивалась только после того, как мать Виктора, достав из «похоронки» некую сумму денег, привозила Варваре домой, в двухкомнатную квартиру на Профсоюзной улице. Квартира была кооперативная, построили ее на деньги Виктора (постановочные за одну из картин), правда, пришлось раскошелиться на мебель и на всякую кухонную дребедень и отцу. Когда Варвара потребовала развода, Виктор ушел из квартиры и снова появился в доме, в котором вырос, и отец сказал, разведя руками:

- Все возвращается на круги своя… печально это, сын, но…

- … не тебе меня осуждать, - за отца с улыбкой договорил Виктор.

- Именно это я и хотел сказать, - вздохнул отец. - Ты полагаешь, это у вас надолго?

- Полагаю, навсегда…

- Э-э, сынок, в таких делах зарекаться не стоит, - усмехнулся отец, хитро взглянув на сына. - И потом, у тебя там осталось двое малышей, с ними ты тоже решил расстаться?

- Она сказала, что детей не отдаст. Так удобнее шантажировать меня, требовать денег, это все ежу понятно!

- Не надо так про свою жену, Витя… даже если она бывшая, - нахмурился отец. - Она мать твоих детей…

- Слушай, не надо, а? - разъярился Виктор. - Не надо меня опять носом в дерьмо тыкать! И на совесть давить не надо, пап! Твои абстрактные рассуждения о благородстве, долге, верности и прочей муре собачьей к реальной жизни не имеют отношения! Все эти понятия больше применимы в области твоей фундаментальной физики! Или ты решил, если я пришел обратно домой, можешь снова учить меня жить? Ну давай, мне деваться некуда, придется терпеть! Только ты неудачный момент выбрал, пап, я сейчас в отвратительном настроении и к лекциям о моральном кодексе строителя коммунизма невосприимчив!