Виктор поднялся по лестнице и сразу же узнал обшарпанную филенчатую дверь. Крутнул ручку старого, еще дореволюционного звонка и через минуту дверь открыл сам Фельдинер-инженер. Он почти не изменился за эти годы, только больше стали залысины на высоком лбу. Те же тяжелые очки в роговой оправе, а за ними выразительные темно-карие выпуклые глаза. Молча, без всякого выражения инженер-Фельдинер смотрел на Виктора.

- Здорово, инженер, не узнаешь?

- Почему? Узнаю… знаменитый гежиссег, - усмехнулся инженер-Фельдинер. - Вдгуг гешил навестить гядового советского инженега.

- Неужели институт закончил? - улыбнулся Виктор.

- Заставили… - вздохнул инженер-Фельдинер и отступил внутрь коридора. - Заходи, Витюша, гостем будешь.

Он провел Виктора на кухню, захламленную множеством самых разнообразных, нужных и ненужных вещей. Но больше всего было газет и журналов, они стопами и кипами лежали на столе, на комоде, на стульях, были разбросаны на полу. Виктор достал из внутренних карманов куртки бутылки коньяка, и Фельдинер сразу повеселел, сбросил со стола кипы газет и журналов, проговорив:

- У нас тут не кухня, а кухонный парламент… - он стал убирать заварные чайники, стаканы и чашки с недопитым чаем.

- Все живы? - спросил Виктор, присаживаясь за стол.

- Все.

- Как сестра?

- Живет, габотает, детей гастит, - односложно отвечал Фельдинер.

- Отец?

- На пенсии…

- Сам-то не женился? - продолжал допрашивать Виктор, доставая пачку сигарет и шаря глазами по столу в поисках пепельницы.