- Действительно, Алеша… Я даже знаю, почему он так о тебе говорил.

- Почему?

Катя не ответила, подошла, молча забрала у Алеши пустой бокал и опять налила в него виски, содовой, отдала бокал Тягунову. Проговорила медленно:

- Я потом тебе скажу… после того, как ты закончишь картину, хорошо?

- Как хочешь… - пожал плечами Тягунов. - Хотя что это может изменить?

Ответить Катя не успела - зазвонил телефон. Она подошла к журнальному столику, на котором стоял аппарат, взяла трубку.

- Катя, это Виктор! - раздался в трубке громкий голос.

- Слушаю… - голос Кати сделался напряженным, и Алеша сразу понял, с кем она разговаривает, усмехнулся, глотнул виски.

- Сцена проводов инженера-Фельдинера получилась отлично. Но придется немного сократить - я хочу самый финал отрезать, где ты с ним целуешься в прихожей… Как ты считаешь?

- Как я считаю? - повеселевшим голосом спросила Катя и посмотрела на Алешу Тягунова. - Я считаю, Виктор, что тебе не нужно больше заниматься картиной. Ты же сам сказал, что отказываешься снимать тот финал, который написан в сценарии, но другого финала не будет. Так что я подумала и решила принять твой отказ.

- Ты что, чокнулась? - после паузы спросил в трубке голос Виктора. - Что ты мелешь, Катерина?

- Разве ты не говорил, что халтуры не снимал и снимать не будешь? - тем же веселым тоном спросила Катя.

- Ну говорил…

- Так какого дьявола, ты, подонок паскудный? - вдруг почти зарычала Катя в трубку. - Или тебе нравится издеваться надо мной? Но ты забыл только об одном: что у меня может лопнуть терпение! Что у меня есть элементарная гордость! А ты все время ломался передо мной, как дешевая проститутка! Работал за деньги, а себя гением-бессребреником выставлял! И хватит - я наелась досыта! ты отказался - я твой отказ приняла! Картину будет заканчивать другой режиссер, ты меня хорошо слышишь, гений-бессребреник?! - она почти заорала в трубку.