- Но вы же для чего-то пишите? Или для кого-то.

- Я пищу в силу своей потребности. И больше ни для чего. Я должен высказать то, что во мне сидит. Я не знаю, дойдет ли до будущих поколений то, что я пишу.

Как всякого журналиста и тем более человека, прожившего большую часть сознательной жизни при сталинизме, меня не могла не интересовать лаборатория создания центрального образа романа. Каково же было мое удивление, когда писатель ответил, что не намеревался делать Сталина главным действующим лицом, так получилось. Ибо честно написать о 30-х годах без Сталина было нельзя. Но именно главы о Сталине стали камнем преткновения к публикации романа в "Новом мире". Редакция поставила их изъятие условием публикации романа. Рыбаков отказался. Более того, во второй части трилогии было уже не четыре, как в первой, а двенадцать глав о Сталине.

- Отразилось ли на вашей психике многолетнее общение с таким страшным персонажем?

- Я не стал деспотом: спросите у моей жены. Писатель должен уметь перевоплощаться. Когда я писал Сталина, я им был. Но вот я начал писать Варю и перевоплотился в девушку.

Отдых Анатолию Рыбакову неведом: как и прежде, он проводит большую часть дня за письменным столом. В течении наших продолжительных бесед он неоднократно высказывался вполне определенно, хотя и нелицеприятно, о роли писателя в русской литературе.

- До сих пор не утихают споры, был ли Сталин настоящим коммунистом?

- Конечно, не был. Хотя однозначно ответить на этот вопрос трудно. Идея коммунизма как социального равенства существует тысячелетия и, вероятно, будет существовать всегда. Но у нас не было никакого коммунизма. Самая большая социальная справедливость - это та, которая сохраняет за человеком право на жизнь, свободу и человеческое достоинство, а в Советском Союзе все было построено на насилии над личностью.

3