Однако Нина Иванова хотя бы искренна в своем рвении; она ратует за идею.

Юрий Шарок лишь имитирует убежденность. Расчетливо, напористо, цинично. Из скрытного, осторожного кандидата в юрисконсульты он превращается в следователя - садиста, ловца душ. Особо изощренного. Вдвойне коварного, поскольку умел располагать, втираться в доверие, прикидываться понимающим, свойским, входящим в положение.

Эта страсть к мучительству не вдруг проснулась в обитателе арбатских закоулков. Она сформировалась, вызрела. Она стала оружием социального реванша за комплекс ущемленности, за былые обиды, за пресмыкательство перед сильными мира сего - перед теми, кто нажимал на рычаги власти, восседал в кабинетах, ездил в лимузинах.

Еще до нынешней своей службы Шарок вынудил влюбленную в него Лену Будягину сделать запоздалый аборт. Причем варварский, по допотопным, знахарским рецептам. Даже сам участвовал в подготовке пыточной процедуры, доставал горчицу и хину, таскал ведрами горячую воду. Страх перед нежелательным отцовством? Не только. К этому страху примешивалось и злорадное, гаденькое чувство мести. Кому? Да той же Лене (заграничное образование, языки знает, а влипла, опростоволосилась, как распоследняя дуреха), ее высокопоставленному папаше-дипломату, витающему в мировых проблемах, но, судя по всему, уже закачавшемуся.

Впрочем, тогда это была пусть сладостная, но тайная, подпольная месть. Теперь же, под крышей ОГПУ, пришло ощущение вседозволенности, законного права на унижения, издевательства, пытки. А как же иначе? Ведь Сталин "сам истребляет коммунистов, особенно старых коммунистов", И в романе "Тридцать пятый и другие годы" Юрий Шарок "уже не боялся бить подследственных. Бил по физиономиям кулаками, бил сапогами, бил резиновой палкой".

Писатель одинаково внимателен и к задаткам характера, и к воздействию внешней среды на психологию и сознание личности. Одно и то же послереволюционное время воспитало Нину Иванову и ее сестру Варю, Сашу Панкратова и Юрия Шарока. Но в каждом из них оно отразилось по-своему. Саша Панкратов, тот в любой обстановке верен своей комсомольской этике. На заводе или в институте, в Бутырках или на Ангаре.

16