Нет, еще не скоро настанет для Саши Панкратова пора ясности.

И нам ли, сегодняшним, попрекать его за это. Ведь и сами мы только-только начинаем распутывать клубок чудовищных извращений. Ведь и сами до сих пор спотыкаемся в истолковании причин и следствий. Хотя в нашем распоряжении наука, печать, архивы. Хотя честность, принципиальность анализа ныне уже поощряются. И, тем не менее, зарапортовались до того, что - от греха подальше - отменили экзамены по советской истории в школе. На радость ученикам, но не к чести теоретиков-обществоведов.

А дети Арбата, они полагались на интуицию, на эмпирику. Они верили и не верили себе, судили не с дистанции безопасного удаления, а под огнем репрессий, под гипнозом панегириков "организатору и вдохновителю побед". И Нина Иванова доводила себя до экзальтации, твердя, что "малейшее сомнение в Сталине означает сомнение в партии, неверие в дело социализма".

Теперь, зная пусть не все, но кое-что о прошлом, мы можем сказать, что Саше Панкратову все-таки повезло. Он был арестован не в 37-м, а в 34 году. И не в конце 34-го, а в начале. До убийства Кирова, до принятия чрезвычайных законов, превративших правосудие в чистую фикцию. Так что три года ссылки - это еще либеральный, "детский" срок. Могло ли быть хуже? Могло. Но и того, что отмеряно, достаточно.

Сама ссылка в Сибирь, на Ангару, становится в "Детях Арбата" как бы материализацией нереальной реальности, перемещением из страны чудес в Зазеркалье.

Кем они были для тогдашних комсомольцев, меньшевики, эсеры, кадеты? Страницами дореволюционной истории, тенями минувшего, архаикой. И вот эта архаика оживала здесь в облике конкретных людей. Постаревших, изможденных, отбывающих мыслимые и немыслимые сроки наказания. Идея социализма? За нее Саша Панкратов готов был биться до последней капли крови. Но одно дело битва, другое - нескончаемое издевательство над поверженными.

18