***

Конечно, наша литература переживает сейчас бум "сталинской темы".

Что ни роман, то непременная фигура человека с трубкой и ритуальной коробкой папирос "Герцеговина флор".

Что ни роман, то загадочно-двусмысленные фразы "хозяина" и его каверзный сарказм.

Что ни роман, то сцены сталинского лицедейства. На пирах, на приемах или в телефонных разговорах.

Я бы не говорил о моде. Пока напечатано то, что написано кровью сердца, оплачено мытарствами, то, что годами не могло попасть в журналы, - произведения Бека, Домбровского, Искандера и другие.

Но книга А. Рыбакова не тускнеет и в таком соседстве. Ибо здесь не зарисовка, не зловещий абрис "великого вождя народов", а концепция характера, многоплановое - нравственное, психологическое, политическое - исследование. Исследование тем более трудное, что оно проламывало глухую стену тайн, секретности, запретов, что оно на каждом шагу наталкивалось на мифы и легенды, вступало в конфликт с замшелыми, "культовскими", и с недавними, "застойными", версиями. И только ли эти надолбы надо было преодолевать?

Естественные опоры биографического анализа - письма, дневники, исповедальные признания героя. Но в данном случае традиционная методика не срабатывала. Реальный герой повествования держал на замке "лабораторию своей души", он не позволял себе откровенничать, распространяться о своих переживаниях, сомнениях и уж подавно - о своих истинных намерениях.

20