Впрочем, внутри этой структуры постоянно совершаются свои преобразования.

Так, например, хронологическое пространство "Водителей" одномерно. Действие романа почти не выходит за рамки нынешнего дня.

В "Екатерине Ворониной" уже открываются пласты глубокого залегания - и дореволюционные, и послеоктябрьские годы. Перед нами несколько поколений одной семьи. И нить повествования тянется от деда к отцу, от отца к детям и внукам. За всем этим легко угадывается влияние Горького, особенно таких его работ, как "Фома Гордеев", "Дело Артамоновых". Влияние, как бы подчеркнутое самим волжским колоритом романа: бурлаки, бунтарство, стычки с грабителями-купцами, шумные гулянки на ярмарках. Однако связь времен еще номинальна, назывательна. "Пласты" располагаются друг над другом, и каждый из них достаточно автономен. Скорее нанизывание эпизодов, чем взаимопроникновение. Даже недавняя фронтовая биография главной героини почти не отзывается в ее сегодняшних мыслях, настроениях, поступках.

Иное дело - "Тяжелый песок" (1975-1977). Модель этого романа аналогична "Екатерине Ворониной" - семейная хроника, родословная Ивановских и Рахленко, честная жизнь, пропущенная сквозь эпику истории. В поле зрения рассказчика чуть ли не семь десятилетий нашего века: взорванный Октябрем быт небольшого еврейского местечка на Украине, двадцатые и тридцатые годы с их романтическими надеждами и суровыми испытаниями, война, ужасы гетто. Однако прошлый опыт теперь уже не выпадает в осадок, он словно бы растворяется в крови, циркулирует вместе с ней, формирует мировосприятие, привычки, характеры. Отсюда ощущение монолитности текста, прочности кристаллической решетки.

И вновь о преемственности, но уже в другом ракурсе.

3