Но если Марасевич податлив, бесхребетен, если он капитулирует при каждом нажиме, то мать Саши Панкратова, Софья Александровна, только каменеет в своем горе. Она не заискивает, не пятится, а обвиняет.

Книга А. Рыбакова вбирает в себя разные модели поведения, разные измерения эпохи и разные точки отсчета.

Бывший дипломат Будягин взирает на перемены сквозь призму международной политики.

Директор комбината Рязанов оперирует тоннами выплавленного металла.

У Софьи Александровны - свой подход. Не глобальный, а человеческий. Она соотносит реальность с нормами нравственности. Самыми элементарными, но и самыми надежными.

Тогда, в "Детях Арбата", она не могла простить своему брату Марку Рязанову отступничества от Саши. Конечно, резоны для осторожности были. Вполне возможно, что Сталин отверг бы ходатайство. Вполне возможно, разгневался бы. Софья Александровна ясно понимала это, но понимала также, что и молчать нельзя. Нельзя по незыблемым законам долга и совести. Открестившись от племянника, Рязанов предал и самого себя: "Ты не защитил невинного. Тебя тоже некому будет защищать".

И теперь, в "Тридцать пятом…", превознесенный газетчиками, гремящий на всю страну, Марк вызывает у нее не гордость, а брезгливость: "В нем не осталось ничего человеческого. Это машина для изготовления чугуна и стали".

Да, мера всех вещей - человек. Высота его идеала, гармония души.

Мы долго, слишком долго пренебрегали этой истиной, ссылаясь на чрезвычайные обстоятельства или выпячивая приоритет неотложных задач - экономических, организационных, политических. Но личность - это не позже, а прежде. Она критерий верности курса.

30