АНАНЬЕВ: Это негодный путь. Как только цензура его зарубит, трудности увеличатся неимоверно, а если откажет и вторая инстанция, скажем, Отдел культуры ЦК, то дело совсем пропало, никто твой роман больше читать не будет. Повторяю: надо сразу пробиваться наверх. Ты - знаменитый писатель, сейчас, после «Тяжёлого песка», твои акции неимоверно повысились, с тобой не могут не считаться, ссылайся на меня, можешь всюду говорить и писать, что, если будет разрешение, я готов немедленно печатать роман.

РЫБАКОВ: Если разрешат, любой журнал напечатает.

АНАНЬЕВ: Ну не скажи… Думаешь, Мишка Алексеев, или Толя Иванов, или Викулов тот же согласятся печатать? Никогда! А я готов за твой роман жизнь положить. Но мои возможности ограничены, без высокой санкции запустить роман в производство я не могу. И не буду, прямо тебе об этом говорю, я предлагаю тебе единственный реальный путь. Пробивай роман наверху! Подумай, подумай, Толя.

РЫБАКОВ: Ладно, я подумаю.

АНАНЬЕВ: Роман я тебе возвращаю. Я его в редакции никому не давал читать, и ты никому не давай, чтобы не было лишних разговоров».

Вновь вопрос о публикации «Детей Арбата» встал уже в перестройку. Сначала, как водится, был проведён зондаж. Летом 1986 года кто-то из литераторов решил озвучить эту проблему на очередном съезде советских писателей. И ничего, власть эту наживку проглотила. Более того, как говорили, сразу после съезда рукопись «Детей Арбата» затребовал к себе один из главных прорабов перестройки Александр Яковлев. Однако вмешательство Яковлева сильно не понравилось консервативному крылу. Не случайно Егор Лигачёв, считающийся в партии вторым человеком, устроил 26 октября 1986 года либералам разнос. Он на заседании политбюро ЦК КПСС прямо заявил, что «Дети Арбата» печатать ни в коем случае нельзя.

8