Я был поражен.

- Как вы можете говорить о Вигдоровой в таком тоне? В сущности, она вас спасла… Вас спасла, а сама умерла.

- Спасала не только она, ответил Бродский, - ну, а умерла… Умереть, спасая поэта, - достойная смерть.

- Не берусь судить, какой вы поэт, но человек, безусловно, плохой. - Я поднялся и ушел в кабинет. Гостям пришлось ретироваться".

Когда я сказал Анатолию Наумовичу, что у Бродского была драматическая судьба, что ему пришлось пройти через множество испытаний, он ответил вопросом - а у кого судьба была легкой? У миллионов людей, которые прошли через сталинские лагеря, у Бабеля, Мандельштама, которых расстреляли? Сколько их, детей 20-го века прошло через горе и трагедию.

Сколько их, безымянных солдат, погибших на войне. Они ценой своей жизни спасли мир, а их сейчас упрекают: не за правое дело вы воевали, после победы у власти остался Сталин.

С горечью говорил мне Анатолий Наумович о том, что с легкостью отказываются в России от своей истории, от прошлого. Вот, например, стремятся обелить Власова и власовцев.

В войне 1812 года участвовали многие будущие декабристы, впоследствии повешенные или отправленные на каторгу. Они ненавидели самодержавие и крепостничество. Но ни один русский солдат не изменил родине, не перешел на сторону врага. А у нас Власова и власовцев пытаются объявить героями.

4