- Про то и разговор, - поддакнул я, намекая, что дело требует дальнейшего расследования: мне очень хотелось опять повидать Наташу.

Виктор Борисович наконец водрузил очки на нос. Рассматривая фотографию, сказал:

- Старшина - красавец. Как вы считаете, Люда?

- То есть!

С некоторым оттенком ревности Воронов заметил:

- Для нашей Люды один красавец - Юра. Он для нее Собинов плюс Шаляпин.

- Вас я тоже считаю красавцем, - парировала Люда.

- Спасибо! - поблагодарил Воронов.

Виктор Борисович показал на самого пожилого солдата:

- А этот на тебя похож, Сережа, как будто твой отец или дед.

- У меня все предки живы до четвертого колена, - соврал я, - наша семья славится долголетием. Железные нервы.

- Видали его! - сказал Воронов, обращаясь на этот раз ко всем за столом. - Какой долгожитель! Всё! Завтра переносим могилу. Твоя миссия окончена, Мафусаил!

Железобетонным голосом я возразил:

- Во-первых, я должен вернуть фотографию. Во-вторых, надо зайти к одному человеку, по фамилии Михеев, и к женщине, по фамилии Агапова. При немцах у них прятались наши солдаты.

- Нет уж, - еще более железобетонным голосом ответил Воронов, - мы свое дело сделали. А остальным пусть занимаются школьники, военкомат - кому положено. Все. Точка.

- Но я обещал прийти. Меня будут ждать. Люди!

- Видали его! - снова обратился Воронов к сидящим за столом. - То вовсе не хотел идти, а теперь бежит - не остановишь. А кто за тебя будет работать?

- Вы сами говорили: на мою квалификацию замена найдется, - напомнил я.

- Все помнит! - заметил Воронов.

Рабочие кончили ужинать, разошлись. Столовая опустела. Официантка Ирина подметала пол.