Виктор Борисович положил на стол фотографию, пробормотал:

- "Великий Цезарь, обращенный в тлен, пошел, быть может, на обмазку стен…"

- Шекспир, "Гамлет"! - заметил я.

- Знает! - кивнул головой Воронов, хлебая борщ.

- Если солдат этот действительно разгромил немецкий штаб, тогда стоит поискать, - заметил Андрей.

- Прошлое обрастает легендами, люди создают мифы, - пробормотал Виктор Борисович.

- Герой не герой, - сказал Юра, - а разыскать его невозможно. В войну погибли миллионы… Только надо и о живых думать. А кому до нас дело? Сидим в поле.

- Переходи на такси. - Воронов отодвинул тарелку, встал. - Завтра переносим могилу. А ты, - он обращался ко мне, - как-нибудь вечерком на попутной машине отвези фотографию.

И вышел из столовой.

Официантка Ирина с веником в руках и византийским выражением на лице только этого и ждала:

- А ну подымите копыта!.

9

Есть теория, будто внимание приятно любой девушке, льстит ее самолюбию. Теория эта несостоятельна. При моем появлении на лице Наташи изобразилась досада. Я был ей неинтересен, неприятен, может быть, даже противен.

Прав Пушкин: "Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей". Я нарушил завет великого поэта.

По двору она шла со мной, как сквозь строй, как на Голгофу.

Судачили женщины. Мужчины под грибком забивали "козла". Парни в подъезде своими взглядами дали мне понять, что если я еще раз появлюсь здесь с девчонкой с ихнего двора, то они самое малое оторвут мне голову.