Чем грубее говорил Ангелюк, тем большим доверием проникался к нему Колчин. Убеждал себя, что Ангелюк грубостью прикрывает свое намерение выручить его.

- Освободите меня по собственному желанию, - сказал Колчин.

Ангелюк опять положил руку на папку.

- Человек не иголка. Не затеряется.

Колчин молчал. Деваться ему было некуда. Мысль о новых страданиях, ожидающих его, семью, его маленькую девочку, была невыносима. Он только наконец устроился. Нет! Нужно зацепиться здесь.

Вид этого раздавленного человека не трогал Ангелюка. С гитарой в руках он был не таким. Дотренькался! Непорядочный человек. Прикинулся простым рабочим, пробрался на специальный завод. Ведь это какой завод: чиркни спичкой - и все на воздух. Не каждый день такие птички залетают.

- Что будем делать? - спросил Ангелюк.

Колчин молчал. Ангелюк протянул ему лист бумаги:

- Напишите все. Чистосердечно. Что скрыли. Почему скрыли.

- Матвей Кузьмич…

- Пишите! Порядок такой. Что вам может еще помочь?

- А потом?

Ангелюк вдруг засмеялся:

- Работать будете потом. Работали и будете работать.

6

Вот и все его, Ангелюка, отношение к делу Колчина. Остальное-прочее не доказуется. И все же приход Фаины его встревожил. Явилась, пугать вздумала… Я те попугаю! Вахтера припомнила… Я те припомню! И все же… Черт его знает, что стоит за этим… Вон как все повернулось. Пошли в ход шибко вумные и чересчур грамотные… Но ничего, драться и мы умеем.

Придя на вечерний доклад к Коршунову, Ангелюк опять завел разговор о Миронове. Кончать пора с этим делом. Не умеет Миронов работать с людьми и Колчина довел.

- Колчин не имел отношения к кузнецовскому делу? - спросил вдруг Коршунов.

- Кто его знает, - ответил Ангелюк, - открытого суда ведь не было. Многих тут таскали, может, и Колчина потянули.