Бродим по парку, взявшись за руки, останавливаемся, смотрим друг на друга, улыбаемся друг другу - как же долго мы не виделись!

И снова осень, зима, Толя снова живет в Переделкине, и нет такого телефона-автомата, который бы я обошла стороной.

- Но иногда телефон портится, - говорит Толя и смотрит на меня. Мы сидим у нашей общей любимой подруги - отмечаем рождение внучки, дочки того самого Сережи, который признавался нам в любви в Коктебеле. - Телефон портится, и я свободен, - подмигивает Сереже, - не надо бежать домой к шести, когда мадам уходит с работы, не надо торопиться, можно посидеть в Доме творчества лишний часок, можно посмотреть у них какой-нибудь фильм. Свобода!

- Ах ты, бедняга, - улыбаюсь ему, - вытащи шнур из розетки, когда телефон починят, и все дела! А люди будут говорить: «Бедный Рыбаков, как долго у него телефон не работает!»

Звонит: «Хочу тебя видеть. Сейчас приеду в Москву, заедем в ювелирный магазин, что-нибудь тебе купим». - «Нет, у меня работы много». - «Ну, поедем пообедаем, честно говоря, мне эти столовские обеды в Доме творчества обрыдли». - «Обедать поедем, но не очень долго, мне надо будет вернуться в редакцию».

Не знаю, чем я его обидела. Спорили о чем-то. Кладет таблетку нитроглицерина под язык.

- Поезжай домой, - смотрю на него, - а я доеду на такси.

- Нет, я тебя отвезу.

Вечером в Переделкино телефон не отвечает. Прошу нашу общую любимую подругу позвонить ему домой. Жена

говорит: «Врач уложил его в постель с острым сердечным приступом, и боюсь, что надолго. Подозревают предынфарктное состояние». Ничего себе: предынфарктное состояние! Даю зарок - никогда больше с ним не спорить.

Через три недели ранний звонок мне на работу. Голос веселый: разрешили выйти на улицу. Можем ли мы встретиться часа в три возле писчебумажного магазина на Дорогомиловской улице? Это недалеко от его дома.

- Можем, можем, - говорю радостно, - какое счастье, что ты звонишь!

Прихожу пораньше - грязь, лужи, остатки снега: февраль на дворе. Смотрю, из писчебумажного выходят с рулонами туалетной бумаги. Неужели и мне повезет! Глянула на часы - у меня еще десять минут. Подбегаю к прилавку, дают по шесть рулонов, нанизывают их на веревку, завязывают ее, выглядит, как ожерелье, накидываю его на плечо.

Толя подходит, закрывает лицо руками: «И это называется - девушка пришла на свидание. Тебе не стыдно?» Оправдываюсь: «Толечка, такая редкость, не могла удержаться». - «Да я шучу…» Настроен лирически. Мы идем тихими переулками, он останавливается, долго смотрит мне в глаза: «Таня, теперь я знаю, что такое любовь, и сумею об этом написать…»