«Счастлива ты, Таня!»

Толя не допускал, что с ним будут вытворять нечто подобное, слишком он был знаменит после «Тяжелого песка». Но чем черт не шутит? Самое удивительное, что мы избегали говорить на эти темы, ни разу не произнесли слова «обыск», не договаривались, как себя вести, если вдруг ночью раздастся стук в дверь. Однако я перенесла Толину подушку к себе в комнату, самое правильное сейчас - нам быть рядом.

Но однажды я заикнулась о том, что неплохо бы нам купить видеомагнитофон, чтобы вечера не были такими унылыми: зима, в пять часов такая темнота, хоть глаз выколи, и невольно с темнотой начинают разыгрываться нервы. Толя с ходу отверг эту идею: «Подкинут, Таня, кагэбэшники нам порнуху, скажут, что мы ее распространяем, понимаешь, миленькая моя, чем это грозит?»

Конечно, понимаю…

Печатаем, печатаем без передыху. Звонит Галя Евтушенко. «Мы с Петей (Петя - это сын) хотим приехать». - «Замечательно, - говорю, - но только езжайте поездом. Очень скользко, а песком опять дорогу не посыпали». Приезжают. Галя мне говорит: «У меня неприятности. Спроси Толю, можно, я к вам перевезу кое-какие книги, спрячем у вас в сарае». Я ее вывела во двор, взяла Толину палку, разгребла кучу снега. «Видишь?» Под снегом была промерзшая зола с остатками полуобгоревших книжных страниц. Пришлось ей рассказать про наши дела. «Тогда я привезу книги и мы их тоже сожжем у тебя».

Я не стала спрашивать, что за неприятности. Было понятно и так, что это связано с Сахаровым и Боннэр. Боннэр прожила у Гали несколько месяцев, после этого в квартире отключили телефон. У Гали была доверенность на получение зарплаты Андрея Дмитриевича, она и Лена (дочь Копелева) отправляли посылки в Горький, заходили проверить квартиру. Кагэбэшники, дежурившие на лестнице, знали их в лицо: «А, Галя пришла, здравствуй, Галя!» Ничего не боялась, беззащитная, в общем-то, с шестнадцатилетним мальчишкой на руках. «Ты - героиня», - говорила я ей. Она отмахивалась.

И если надо прятать книги, значит, серьезное дело, значит, тоже ждет обыска. Об этих книгах Галя вспоминает по сей день, хотя сейчас иди и покупай это все в любом магазине. Но любопытно другое. Осенью 1996 года мы с Толей были в Москве, кто-то еще у нас сидел, не помню, кто, пришла Галя, почему-то вспомнили, как мы сжигали те книги, и этот кто-то говорит: «Ох, Господи, привезли бы ко мне!» Я расхохоталась. Можно ли было прийти к человеку и сказать: «Подержи-ка ты мою антисоветчину! Попадешься, так попадешься, отсидишь за меня!»

156

Система Orphus

«Счастлива ты, Таня!»