ТРЕВОГА В ВААПЕ

Толя любил повторять слова Сухаревича, которыми он обычно отвечал на вопрос «Как дела?». «Все тихо, все спокойно», - говорил Сухаревич.

И у нас в середине лета 85-го года «все было тихо, все было спокойно». Работаем, гуляем, Толя читает мне своего любимого Беранже. Встречаем на улице Гоголя Юлю Хрущеву, она держит в руках «В круге первом» Солженицына.

- Взяла почитать? - спрашивает Толя.

- Да нет, наоборот, - говорит она, - у меня взяли на неделю, а продержали год и вот наконец вернули. - Рассказывает, как повезла эту книгу в 69-м году Хрущевым. Он прочитал с интересом, но главу о Сталине критиковал. Нине Петровне резко не понравилось. Никита Сергеевич, предворяя разговор, сказал: «Ну, она мелкий партийный работник. Все знает и обо всем судит только по газетам и стенограммам».

Нина Петровна сказала: «Солженицын - сумасшедший. «Один день Ивана Денисовича» - тоже книга сумасшедшего». Никита Сергеевич возразил: «Я сумасшедший, он сумасшедший, но Твардовский не сумасшедший, а он о Солженицыне сказал, что тот хороший писатель…»

- Интересный рассказ, - говорит Толя, - зайдешь

к нам?

Хотелось бы зайти, но не может, Люба (Любовь Илларионовна), ее мать, собирается на днях к себе в Киев, надо ее собрать.

- Какой еще Киев! - говорит Толя сердито. - Мы же с тобой договорились, что я запишу на магнитофон тебя, Любу и Раду.

- Хорошо, - говорит Юля, - я привезу Любу в ближайший день или два.

Мы стоим возле нашей калитки, и я слышу, как на террасе разрывается телефон. Бегу.

- Добрый вечер, Таня. Это Ситников из ВААПа. Может ли Анатолий Наумович взять трубку?

Ситников просит Рыбакова заехать к нему на работу. «Это спешно?» - спрашивает Толя. «Желательно не медлить», - отвечает Ситников, и в голосе его слышится тревога.

Толя утром выводит машину из гаража - дорога скользкая: не дождь идет, а сплошной стеной ливень… И хотя мой муж больше сорока лет водит машину, по существу, его можно назвать профессионалом, я все равно волнуюсь, когда он в такую погоду садится за руль.

- Возьми меня с собой, - прошу его. (Минское шоссе, по которому мы обычно въезжаем в Москву, сплошь забито грузовиками, «частникам», как правило, они дорогу не уступают.) - Ну возьми меня с собой, - повторяю, - очень прошу!»