После выступления в Бостоне мы остались на несколько дней в Нью-Йорке. Нина Буис устроила прием у себя дома в нашу честь, где мы познакомились с ее мужем, сыном и друзьями семьи - Артуром Миллером, его женой Ингой, известным фотографом, женой Стайрона и Светланой Харис - кузиной режиссера Алексея Германа.

А до того сутки мы провели в Принстоне, у Такеров. За обедом откровенный и печальный разговор.

Толя говорит: «Понимаете, я, конечно же, хочу печатать «Детей Арбата» только дома, хотя, когда шел у нас съезд писателей РСФСР, выступавшим запретили даже произносить мое имя. И все-таки я буду предпринимать еще какие-то шаги. Но, с другой стороны, мне 75 лет, а это возраст, когда трудно загадывать надолго вперед. Я не могу переложить ответственность за издание романа за границей на Таню, если умру. Я должен это сделать сам.

- Вы правы, - говорит Роберт.

- Правы, правы, - соглашается с ним Женя.

- А что Горбачев? Ваше мнение?

- Меня поражает его молчание. Горбачев должен был бы выступить в первый же день после чернобыльской аварии, предупредить народ об опасности и, таким образом, сплотить его. Боюсь, что в Горбачеве нет качеств лидера.

Закончу я эту главу перепечаткой нескольких страниц из «Романа-воспоминания»:

«На следующий день вместе с Такерами на их машине мы отправились в Нью-Йорк, в громадное здание на авеню оф Американс, на встречу с руководителями журнала «Тайм».

Поднялись на 24-й или 27-й этаж, где помещался фешенебельный ресторан. Подождали немного, и вот в конце коридора появились руководители «Тайма». Впереди шел Генри Грюнвальд, плотный, приземистый, с хмурым лицом, за ним - его помощники Рей Кейв и Строб Талбот. Внушительная процессия, и шествовали они внушительно. Стол был накрыт для ланча.

Переводил Такер. После недолгой светской беседы о наших американских впечатлениях приступили к делу. Такер и Талбот зачитали свои отзывы о романе, я коротко изложил положение с его публикацией. Грюнвальд спросил, готов ли я заключить контракт на публикацию романа в США с их дочерним издательством «Литл, Браун» и каковы мои условия. Я ответил, что не теряю надежды на издание романа в Советском Союзе и потому подписать контракт сейчас не могу. «Тайм» должен подождать ровно год - До 8 мая 1987 года. Если за это время роман не выйдет в СССР, я им разрешаю издать его в США, если же его издадут в СССР, то обещаю официально через ВААП дать им право на издание.

- Значит, мы можем переводить? - спросил Грюнвальд.

- Пожалуйста.

- Какие же гарантии, что мы в конечном счете получим права?

- Гарантии? Гарантия - мое слово.

Наступило молчание. В Америке всякий договор должен быть юридически оформлен. А тут просто «слово». Что-то неожиданное прозвучало для них в моем ответе. Они переглянулись, но никто мне не возразил, перед ними сидел писатель из другого мира, с другими представлениями, другими понятиями.

- Хорошо, - сказал Грюнвальд, - начинаем перевод и ждем до 8 мая будущего года.

Когда в апреле 1987 года роман начал публиковаться в СССР, из Америки на него поступили заявки от издательств, более крупных и мощных, чем «Литл, Браун», но я сдержал слово и отдал права печатания именно ему. А тогда я ушел из «Тайма» с сознанием: как бы ни сложилась наша с Таней жизнь в дальнейшем, судьба романа обеспечена, теперь он не пропадет, не затеряется».