ТРИ СОБЫТИЯ

14 марта. У нас сразу три события. Утром звоню Ире, поздравляю с днем рождения. Сообщаю ей: «Огонек» вышел и одновременно большой материал в «Нью-Йорк Таймсе», тот же отрывок переведен, что и в «Огоньке», - им важно было все дать в один день с Москвой. Завтра устроим пир».

Накануне позвонила из кабинета Коротича корреспондентка Фелисити Берранджер: хочет приехать, чтобы взять у Рыбакова интервью. Коротич берет трубку. Благодарит Рыбакова за предоставленный «Огоньку» отрывок из «Детей Арбата»: «Это как раз то, что сейчас нужно нашему обществу».

В четыре часа у наших ворот останавливается две машины. Во второй машине муж Фелисити - Филл. Фотографирует Толю и тут же уезжает в Москву: надо проявить пленку и отправить фотографию по факсу в Нью-Йорк.

В восемь вечера Фелисити звонит из дома. Закончила статью и репортаж, переводит отрывок. Спрашивает: как фамилия Саши, кем работает? «Панкратов. Студент».

В два часа ночи все ушло в типографию. 14 марта вышла газета. Завидуем: «Вот как работают американские журналисты: в четыре часа начала, в два ночи кончила. И спокойно легла спать. Никакой тебе цензуры, никакой трепки нервов: это выброси, другое вставь…»

В девять утра звонит Элла: «Я надела пальто прямо на халат и побежала в киоск. Купила «Огонек», открыла его и заплакала. Киоскерша: «Что там, что такое, почему плачете?» - «Да ничего нет, так просто».

А у меня ни одной слезинки, наверное, что-то уже перегорело в душе.

Говорю Толе: «Сегодня бери трубку сам!» Еще нет двенадцати, а уже позвонили 17 человек. Друзья ликуют. Я еле продралась позвонить Кире: «Кирка, «Огонек» вышел!» Она обошла все киоски в своем районе, нигде нет - журнал уже распродан. Разлетелся, как горячие пирожки. А за «Московскими новостями», многие помнят до сих пор, вставали в очередь к киоску в шесть утра - дождь ли, снег ли, не важно. Возле редакции на улице, там, где под стеклом развернуты страницы последнего выпуска, всегда полно людей, нельзя пройти по тротуару, спускаешься на мостовую. Машины гудят, пробки. Все нипочем! Прижимаешь купленную газету к груди и счастлив. Думаю: какие были времена, какими надеждами жили…