«УНИЖЕННЫЕ И ОСКОРБЛЕННЫЕ»

Вожусь в саду, перчатки в земле. Открывается калитка, стоят два парня. Иду к ним. Рабочие с электролампового завода. Предлагают помощь: «Мало ли, вдруг что-то срочно понадобится, тут же будем у вас». Не заходя в дом, оставляют приготовленные заранее номера телефонов и имена.

23-летний нефтяник из Тюмени привез альбом с видами города в подарок: «Двадцать тысяч молодых нефтяников ждут вашего приезда. Комсомол себя скомпрометировал, мы сами создали инициативную группу, меня отправили к вам, в Москву. Ждем вас!»

У меня кончились соль и спички. «Давай вместе сходим в магазин», - предлагаю Толе. «Танюша, у меня так хорошо идут страницы, сходи одна». Выхожу за калитку, навстречу пятеро рослых ребят. «Мы - делегация крымских татар. Ищем дачу Рыбакова». - «Да вот она, наша дача». Усаживаю их на террасе, зову Толю. Спрашивают у него: верит ли в то, что им разрешат вернуться в Крым? У кого искать помощи? Имеет ли смысл писать Горбачеву?

Возвращаюсь из магазина, они все еще у нас. Смотрят на меня. «Предлагали вашему мужу - будем охранять вас. Тут же лес кругом». - «Да какой лес. Несколько деревьев. Мы не боимся». Рыбаков не боится, а я думаю: может, мы слишком легкомысленны? Караулов пугал: «Сталинисты сожгут вашу дачу…», татары: «Будем вас охранять…». Вечером, гуляя, встретили Евтушенко с Машей, две собаки бегут по бокам. «Как же вы в такой темноте ходите без охраны? - удивляется она. - Нас хоть собаки охраняют». Толя посмеивается: «Да кому я нужен?» Все-таки они провожают нас до дачи.

Говорю Толе: «На калитке крючок открывается одним пальцем. Давай хотя бы купим задвижку». Едет в хозяйственный магазин, покупает задвижку, приколачивает ее.

- Так тебе спокойней?

- Спокойней.

Вышел пятый номер. Опять звонят крымские татары. Рыбаков: «У меня уже была делегация татар, больше принять никого не могу». - «Примите нас, очень просим, хотим посмотреть на вас». - «Нет, не могу: пишу новую книгу, читаю верстку шестого номера». - «А те татары были откуда?» - «Из Нальчика». - «А мы из Средней Азии. Примите, умоляем, дайте взглянуть на вас!» - «Нет, не могу». - «Ну тогда хоть напишите о крымских татарах в следующей книге!»

Кладет трубку, говорит мне: «Ко мне рвутся все униженные и оскорбленные».

Сижу за машинкой. На телефонные звонки отвечает Толя. Ставит после разговора плюс, когда хвалят, но вот стоит жирный минус. Незнакомый женский голос: «Вы Рыбаков?» - «Я». - «Хочу вам сказать: вы подлец!» Больше такие звонки не повторялись. Плюсы, плюсы, плюсы. Иногда записывает коротко, о чем шла речь, обводит красными чернилами, чтобы потом мне прочитать.