Дом медработников на улице Герцена. Зал рассчитан на 300 человек. Прислали записку с частушкой: «Теперь у нас эпоха гласности, / Товарищ, верь, пройдет она, / И Комитет Госбезопасности / Запомнит наши имена». Прочитал ее - аплодисменты.

Выступление в Троицке, за Пахрой, перед учеными. У меня в дневнике с Толиных слов: «7 институтов. Встретили с любовью».

Возмущались словами Проскурина: «Чтобы писать о Сталине, надо быть Толстым». Рыбаков: «А почему, когда Чаковский и Стаднюк писали о Сталине, Проскурин не говорил, что надо быть Толстым? Меня обвиняют и в том, что я показал тридцатые годы однобоко. Но в одной книге нельзя все объединить. Толстому предъявляли претензии: в «Войне и мире» он не написал о крепостном праве. Я отвечаю так: «Переиздайте «Гидроцентраль» Шагинян, «День второй» Эренбурга, «Соть» Леонова, «Время, вперед!» Катаева, и у вас будет полная картина тридцатых годов».

Последний вопрос: «Как вы относитесь к «Памяти»?» Пошутил: «Также, как и вы…» Аплодисменты.

Выступление в МИДе, на Смоленской. Зал рассчитан на семьсот человек. В проходах сидели на газетах. Записка: «Литература идет впереди истории». Рыбаков: «Историки писали по приказу: то «Малая земля», то «Большая земля», мы, писатели, работали свободно, не подчиняясь приказам». Аплодисменты. Вопрос: «Не пора ли судить тех людей, которые участвовали в сталинских репрессиях?» - «Судить или не судить - должны решать органы правосудия. Писатель не может быть судьей. Он должен призывать к милосердию».

После окончания вечера, когда Рыбаков раздавал автографы, протолкался к нему историк Петров. Незадолго до того выступил в печати с заявлением: сталинские методы нельзя осуждать, иначе было невозможно. Рыбаков: «Я вас пощадил сегодня». Петров: «Это я вас пощадил». Рыбаков: «Тогда я бы выступил и сказал, что ваша позиция - людоедская. Если для вас ничего не стоит человеческая жизнь, вы людоед!» Окружавшие зааплодировали.

Выступление в Клубе московской милиции. У них тоже зал рассчитан на семьсот человек. Пришли 1100. В вестибюле поставили громкоговорители. Люди грамотные, вопросы интеллигентные. Много молодых. Ответы встречали аплодисментами. Поразила толпа на улице у входа. Сказал мне, вернувшись домой: «Мы с тобой даже не представляем, как я популярен».