ПЕН-КЛУБ

В начале мая 1989 года Толя улетает в Голландию, в город Маастрихт: Рыбаков и Франсуаза Саган приглашены как почетные гости на 53-й конгресс ПЕН-клуба. Первый раз за одиннадцать лет, что мы живем вместе, расстаемся на неделю.

- Переезжай в Москву, - говорит он мне, - тоскливо тебе будет одной в Переделкино.

Я не спорю. Беру с собой приемник: перестройка идет, а все еще продолжаем слушать «голоса», кладем в машину Толин чемодан и едем на аэродром.

Тем же вечером первый звонок из Маастрихта: «Долетел благополучно, но отдохнуть не удалось - сразу начали осаждать корреспонденты. На конгрессе продаются изданные в Голландии «Тяжелый песок» в бумажном переплете и изданные в Америке и Англии «Дети Арбата», тоже в бумажном переплете. Очень красивые книги и стоят недорого - по пять долларов. Быстро разлетаются, просят автографы».

- Ну ты и нам купи, - прошу. Смеется:

- Уже купил, не волнуйся.

Второй звонок: «Здесь наша делегация: Битов, Искандер, Виноградов (главный редактор московского издания «Континента»), с ними переводчик Стабников. Производит хорошее впечатление - умный, деловой. Они представляют организационный комитет, созданный при Союзе писателей, куда входят 62 литератора. Виноградов должен делать доклад и обратиться с просьбой о создании советского ПЕН-центра с принятием его в Международный ПЕН-клуб. Посмотрим, что получится из этой затеи. Хотя цензура у нас уже отменена, противников все равно много».

Третий звонок из Маастрихта: «Ситуация усложнилась. Бродский прислал телеграмму: «Советских в ПЕН-клуб не принимать». Наши считают: выступать должен я. Надо писать доклад».

Четвертый звонок: «Доклад написал. Получилось пять страниц, отдали переводить на английский, французский и фламандский. Выступать буду десятого мая».

Утром десятого мая, учитывая разницу во времени, включаю приемник, начинаю ловить разные станции. О Маастрихте ничего не слышно. Через час звонит Леночка Николаевская: «Скорей включай «Свободу», сейчас будет выступать Толя». Нахожу нужную волну. Слышу аплодисменты и Толин голос: «…Воздействие художественного слова на жизнь общества - процесс длительный, измеряемый иногда жизнью поколения… Пример массированного, буквально мгновенного воздействия художественной литературы на преобразование общества в громадной стране с почти трехсотмиллионным населением подала русская литература второй половины восьмидесятых годов нашего века. Это были рукописи романов, рассказов, стихов, мемуаров, десятилетия пролежавшие в столах их создателей. Это были произведения советских авторов, изданные за границей и только сейчас дошедшие до советского читателя. Мы хотим вернуть стране всю ее литературу, независимо от того, где живет или жил писатель…»