Юрий Нагибин «Над пропастью во лжи»
— С воли? — протянула женщина, и на ее красивом, лениво-нахальном лице мелькнула детская заинтересованность. — Какая же она есть — воля-то?
— Нешто забыла? — спросил Харитонов. — Ты ж недавно сидишь.
— Давно ль, недавно ль, а не помню, — усмехнулась женщина. — Как пришли ваши, как начали орать, так и отшибло память. Ничего я теперь не помню, мужиков, с кем валяюсь, и тех не помню.
— А вы откуда? — спросил я.
— С Западной Украины, — ответил за женщину Харитонов.
— Я думал — вы цыганка.
— Это многие думают, — дернула плечами женщина. — Худа стала, как кляча, вот и цыганка.
— Да нет, ты еще в теле, — заметил Харитонов. — Хочешь сырку?
— Отчепись! — снова презрительно сказала женщина. — Сыром не купишь. Меня ничем не купишь!..
Харитонов достал из кармана недоеденный бутерброд, затем вывернул карман, собрал в ладонь хлебные и сырные крошки и присыпал бутерброд сверху, как солью.
— Держи.
Женщина осторожно взяла бутерброд и вонзила в него белые ровные зубы.
Я улегся на стол, шапка под голову, шуба на покрышку. Все куда-то отодвинулось, остался лишь последний, прощальный жест отца и ниточкой боли потянулся за мной в сон. Спать на столе было жестко, и, ворочаясь с боку на бок, я на какой-то миг выскользнул из сна.
— Ну как я пойду, дурья голова? — услышал я будничный голос женщины. У меня ж еще коридор не вымыт.
— А ты после коридора… Вымой коридор и приходи, — канючил счастье Харитонов.
— Ну, ладно.
