Александр Пыжиков «Славянский разлом»

После завершения Гражданской войны за пределами страны оказались Польша и Прибалтика; наследие царизма отныне олицетворялось с Украиной. Конечно, в новых условиях о старом имперском духе и его носителях говорить не приходится. 1920-е годы буквально снесли всё, что было связано с прежним государством: на помойку отправились история, дворянство, императоры. Большевистские идеологи шли дальше, ставя под сомнение употребление самого слова «великорусский», предрекали полное забвение этого термина, от которого веяло контрреволюционностью.

Вместо этого считалось правильным говорить о проживающих в России различных народах. Подобная установка проводилась на всех партийно-советских (и не только) мероприятиях того периода. Это подкреплялось обильными историческими изысканиями, в которых обосновывалась следующая мысль: русское прошлое представляет собой непрерывную череду грабежей и захватов, прежняя элита характеризовалась колонизаторской, выжимающей соки из многочисленных народностей политикой. Как заявил мэтр советской науки той поры М.Н. Покровский на первой Всесоюзной конференции историков-марксистов, «в прошлом мы, русские… величайшие грабители, каких можно себе представить».

В такой политической атмосфере получило расцвет всё, что было связано с народами, населявшими Россию. И наиболее громко зазвучал голос украинских националистов, которые не могли не воспользоваться ситуацией, расправив свои крылья. Национальная политика 1920-х как никогда благоприятствовала их чаяниям. Созданная по окончании Гражданской войны Украинская ССР превратилась для «незалежных» в искомое поле, о котором они ранее не могли и мечтать. Удивительно, но большевистские одежды не стали им помехой в реализации заветных планов по украинизации государственной и общественной жизни.

Эту политику на Украине настойчиво продвигали представители партийно-советской верхушки: Микола Скрипник, Володимир Затонский, Олександр Шумский, Григорий Гринько и др.