В день выезда в лагерь Миша проснулся рано утром.
В комнате уже было светло; за окном в предутреннем тумане виднелись серые стены соседнего корпуса. Кое-где в окнах горели утренние огни, тусклые и беспокойные.
Миша вскочил с кровати:
— Мама, который час?
— Пять. Поспи еще, успеешь.
Мама двигалась по комнате, собирая завтрак.
— Нет, надо вставать. — Миша быстро одевался. — Нужно еще за ребятами зайти. Наверно, спят.
— Только поешь сначала, — сказала мама.
— Сейчас.
Миша наспех умылся и теперь собирал свой вещевой мешок.
— Мама, — отчаянно закричал он, — где же ложка?
— Там, где ты ее положил.
— Да нет ее! — Миша торопливо рылся в мешке. — Ага, вот она.
— Никто не трогал твоего мешка. — Мама зевнула и зябко передернула плечами. — И не копайся там, ты все перевернешь. Пей чай, я сама одеяло скатаю.
— Нет, нет, ты не знаешь как. — Миша скатал одеяло и привязал его к мешку, на котором болтались уже кружка и котелок. — Вот как надо!
— Хорошо… Делай сам. Только не потеряй там ничего и, пожалуйста, далеко не плавай.
— Сам знаю. — Миша, обжигаясь, прихлебывал чай на краю стола с откинутой скатертью. — Ты меня все маленьким считаешь, и напрасно… Вот вернусь из лагеря, обязательно эту штуку сломаю. — Он показал на сложенную в углу печь. — Скоро паровое отопление пустят. Знаешь, как тепло будет!
— Когда пустят, тогда и сломаем, — ответила мама.
С мешком за плечами Миша выбежал из квартиры. В дверях он столкнулся с шедшим к нему Генкой. Генка тоже был в походной форме. Миша послал его во двор собрать остальных ребят, а сам поднялся к Славе.