Павел Хлебников «Крестный отец Кремля»

телохранителя, и вскоре стал одним из ближайших и наиболее доверенных его соратников - Коржаков не бросил шефа, даже когда Ельцин был снят с руководящего поста в компартии и отправлен в политическую ссылку. Придя к власти, Ельцин поручил Коржакову организовать Службу безопасности Президента (СБП). КГБ Ельцин не доверял. Ему хотелось создать, как он выразился, "мини-КГБ, всезнающий, мощный и укомплектованный только верными людьми".

Кое в чем Ельцин определенно годился на роль руководителя страны: он прекрасно смотрелся на трибуне - прямая осанка, могучая стать, зычный голос; говорил он с запинками и чуть медленно, но этим еще больше походил на человека из толпы - крепкий мужик, который вчера вечером слегка перебрал.

Однако после мужественной акции в дни путча 1991 года Ельцин словно расслабился - могло показаться, что свою историческую миссию он посчитал исполненной. В государственных делах он проявлял леность и нетерпение; довольно быстро перестал ориентироваться в происходящих событиях. Любил вздремнуть после обеда. Рабочий день, как правило, заканчивал рано. Часов в десять вечера он уже ложился спать, хотя и мучился бессонницей. Просыпался часа в два ночи, жаловался на боли и по несколько часов не мог заснуть. Но, в отличие от другого кремлевского лунатика, Иосифа Сталина, Ельцин по ночам не работал. Просто слонялся по комнатам. Вскоре Коржаков заметил, что российский президент время от времени впадает в депрессию. Весной 1993-го, когда газеты на все лады обсуждали коррупцию в близких к президенту сферах, Коржаков даже боялся, не решится ли Ельцин на самоубийство.

Ельцин любил выпить. И как следствие - довольно щекотливые ситуации. Лучшей иллюстрацией его плачевного состояния стал унизительный случай 31 августа 1994 года, во время торжеств по поводу вывода последнего контингента российских войск из Германии. Событие это было глубоко символичным. Армия, пятьдесят лет назад победившая Гитлера и завоевавшая пол-Европы, возвращалась домой, но в родной стране царил хаос, и, рассчитывая на благотворительность из-за рубежа, русские солдаты уходили не победителями, а побежденными.