Фёдор Раззаков «Звёздные трагедии»
Вспоминает А. Гидаш: «Я сел за стол, чтобы ответить на письма, полученные во время болезни. Первым положил перед собой письмо из Будапешта от одного венгерского поэта. Он писал о том, что каждое утро, когда встает, часами размышляет о том, стоит ли ему жить или нет? Этому хорошему поэту, а стало быть, и умному человеку, мне хотелось написать что-то очень убедительное.
Я выглянул в окно, уставился на синие московские небеса. И мысли, образы зашевелились в голове. Медленно, каллиграфическими буквами - чтоб было время еще подумать - написал я обращение. Потом после нескольких вступительных слов перешел к сути дела: «Что же касается самоубийства…»
И в тот же миг гаркнул на меня телефон, до этого тихонько стоявший на столе. Дребезжащий звон напугал меня, прошел от головы до пят.
- Я слушаю!
- Анатолий? - забился в трубке голос Валерии Осиповны Зарахани. - Немедленно приезжай за мной… Саша застрелился… На даче… Достань хирурга…
- Хирурга? - крикнул я. - Так он жив?
- Не спрашивай ничего… - Трубка была брошена.
Что делать? Агнеш (жена Гидаша. - Ф. Р.) ушла. Оставить записку? Перепугается до смерти.
Но вдруг слышу - отворяется дверь в прихожую. Кричу:
- Валя звонила!.. Саша застрелился!..
Рывок к телефону. Агнеш дрожащими пальцами набирает номер. Слышу, хотя трубка прижата к уху:
- Говорю же, не спрашивайте ничего… Приезжайте немедленно.
Мчимся вниз. И о чудо из чудес! На углу нашей улицы Фурманова стоит пустая машина. Видно, ждет «левого» пассажира. Шофер соглашается ехать. Сперва мчим в Газетный, за Валерией Осиповной (Герасимова - первая жена Фадеева. - Ф. Р.), и оттуда в Переделкино.
Машина несется по широкому Минскому шоссе.
- Как ты думаешь, он жив? - уже десятый раз спрашивает Агнеш, так что я даже не отвечаю ей.
