Александр Пыжиков
«Питер - Москва. Схватка за Россию»

решили принять собственную резолюцию, отразившую полное неприятие деятельности новой власти. Усугубление и без того тяжелой ситуации они приписывали хлебной монополии и констатировали, что ждать живой и творческой работы неоткуда; в продовольственные комитеты соглашались входить только представители с правом решающего голоса1.

Московская буржуазия на протяжении мая — июня еще надеялась, что ее интересы при организации продовольственного дела будут учтены. Однако эти надежды, как и ожидания по рабочему вопросу, быстро таяли. Июльский кризис с неудавшейся попыткой большевиков захватить власть показал, к чему ведет политика, проводимая советами. А затем оживился давний соперник купечества — питерский буржуазный клан, решивший самостоятельно выбираться из охватившего страну кризиса. В продовольственной сфере петроградские банки попытались захватить командные высоты, оттеснив кооперацию и советскую публику на вторые роли (разочарование партии друзей Керенского в советах рабочих и солдатских депутатов создавало для этого неплохие шансы). Они атаковали Министерство продовольствия уже не на каком-либо форуме, а на подконтрольной советам территории — в Общегосударственном продовольственном комитете (бывшем Особом совещании по продовольствию). В конце июля возник вопрос о ревизии продовольственных дел. Представители Совета негодовали: с их точки зрения, это выглядело уступкой контрреволюционным домогательствам. Общегосударственный продовольственный комитет не усматривал никаких оснований для немедленной ревизии, отвлекающей силы от текущей работы2. Тем не менее очередная, пятая сессия комитета, состоявшаяся 8 августа, была фактически сорвана рядом участников, заявивших о несоответствии программы мероприятия серьезности момента: жизнь требует принципиального разговора о продовольственной политике министерства в целом. Начавшаяся дискуссия потонула

1 См.: Там же. С. 19.

2 См.: О ревизии продовольственной управы // Речь. 1917. 2 августа.