Александр Пыжиков
«Корни сталинского большевизма»

о себе руководители комитетов, нелегально возникавших в различных российских регионах. Их появление на III съезде существенно преобразило внутрипартийный ландшафт. Эти практики в отличие от интеллигентов-эмигрантов непосредственно взаимодействовали с пролетарской средой, и отсюда проистекало сознание их собственной значимости в революционном движении. Как вспоминала Н.К. Крупская:

«комитетчик был обычно человеком довольно самоуверенным… никакого внутрипартийного демократизма не признавал: провалы одни от этого демократизма только получаются, с движением и тан мы связаны. Комитетчик всегда внутренне презирал заграницу, которая-де с жиру бесится и склоки устраивает: посадить бы их в русские условия».1

Руководители комитетов, страстно желавшие «обуздания» заграницы, заявляли, что «во главе оппозиции при расколах всегда стояли интеллигенты».2 Заметим, что наличие в партии двух этих центров стало своего рода отправной точкой для зарубежных историографов. Они подробно прослеживали различия между их представителями: по партстажу, образованию, национальности. В частности, среди группы интеллигентов преобладали лица неславянского происхождения - 70%, тогда как в составе комитетчиков этот показатель не превышал 45%, да и образовательный их уровень оказался несравненно ниже.3 Как считают западные ученые, эти различия обусловили в партии глубокие расхождения, в 1920-х годах переросшие в открытый политический раскол.4

На III съезде схватка между этими силами развернулась по рабочему вопросу, точнее, по вопросу привлечения рабочих

1 Крупская Н.К. Воспоминания о Ленине. Изд. 3-е, доп. - М., 1989. С. 102.

2 Третий съезд РСДРП. Протоколы. Апрель-май 1905 пода. - М., 1937. С. 273.

3 Истер Дж. Советское государственное строительство. Система личных связей самоидентификации элиты в Советской России. - М., 2010. С. 51.

4 Там же. С. 53.