В конторе привыкли к шуму и тесноте. Люди работали, не обращая внимания на треск арифмометра, телефонные разговоры, поминутное хлопанье двери, на шутки девушек—кондукторов и громкие препирательства грузчиков и шоферов.
От нечего делать Максимов рассматривал висевший на стене график выполнения плана.
Среди автобусов его машина на третьем месте. По грузовым впереди опять Демин. Сто тысяч километров без ремонта отъездил. Передовик, мать честная!
Из кабинета вышел механик Потапов.
Максимов ткнул окурок в пепельницу и открыл дверь:
— Разрешите?
Поляков, стоявший у окна, повернулся и коротко ответил:
— Заходите.
Официальность этого ответа, без обычного «Петр Андреевич» или «товарищ Максимов», насторожила Максимова.
— Почему вы не промыли машину? — спросил Поляков.
Максимов сделал удивленное лицо.
— Это когда же я ее не промыл?
— Сегодня ночью.
Максимов покачал головой:
— Неужели не промыл?.. Вот штука-то! — Он улыбнулся широкой подкупающей улыбкой. — Моя вина, Михаил Григорьевич! Не пойму, как получилось. Приехал поздно, запарился.
— Нет, вы рано приехали.
Максимов развел руками:
— Черт его знает, Михаил Григорьевич! Позабыл, наверно.
— Нет, не забыли. Вы доложили механику, что промыли машину.
Откуда Поляков узнал, что машина не промыта? Не может быть, чтоб сменщик доложил.
Как бы отвечая на его вопрос, Поляков сказал:
— Смазку произвели только утром. Машина опоздала с выходом на сорок минут.