Поляков умылся, помахал рукой хозяйке, готовившей на кухне завтрак, и поспешил в гараж.
Маленький городок пробуждался. Над чистыми домиками, окруженными садами и палисадниками, подымались первые утренние дымки. Женщины с ведрами стояли у колонки. Куры ходили по дороге, еще влажной от дождя.
В гараже было тихо; возле ворот, покуривая, сидели поджидающие гудка рабочие. Только одна машина готовилась в рейс. Она стояла посередине двора, и несколько человек устанавливали в кузове, уже чем-то нагруженном, большой мотоцикл.
Руководил погрузкой Сергеев.
— Готовим тебе машину, а мотоцикл Канунникову отдашь. — Вероятно, вспомнив вчерашний разговор, Сергеев отвел глаза: — Навязался, черт, вот отремонтировали.
— Я и не знал, что Канунников на мотоцикле ездит.
— Это не его, даже не знаю чей, какого-то начальства.
— «Цундап», — сказал Поляков, осматривая мотоцикл.
— Хорошая машина, — подхватил Сергеев, — сто легко выжимает.
— На ходу?
— В полном порядке, даже заправлен.
— Расколотит его в кузове, надо бы в ящик.
— Выдержит, мы его увяжем покрепче!
— Знаешь что, — сказал Поляков, — дай—ка я его отгоню.
— Сам поедешь?
— А чего же?
— Это верно, ты ведь старый мотоциклист. Да зачем тебе в нем трястись? Спокойненько в кабине поедешь.