— Что же вы смотрите, товарищи? — сердито произнес Канунников, выходя из кузницы. — Будет пожар, отвечай потом.
Горбенко попал на своего конька и доказывал, что работать в такой тесноте и скученности невозможно. К чертовой матери такую работу!
— Ничего не поделаешь, товарищи, — Канунников вздохнул, — не от меня это зависит. Такие дела Москва утверждает, а сейчас, сами понимаете, есть стройки поважнее нашей.
— Добиваться нужно, — хмуро проговорил Горбенко.
— Поменьше рассуждайте, товарищ Горбенко! — вспылил Канунников. — Поменьше рассуждайте и побольше занимайтесь делом.
— Люди распущенны! — негодовал Канунников, входя в кабинет Полякова. — Этот Горбенко просто хулиган!
— Грубоват, — согласился Поляков, — правда, не от хорошей жизни.
Канунников опустился в кресло, вытер платком потный лоб.
— Мастерские ему из кармана выложу, что ли?
— Кстати, — безразличным голосом произнес Поляков, — вчера звонил Любимов из Москвы, нам министерство разрешило в этом году строительство новых мастерских.
Рука, в которой Канунников держал платок, повисла в воздухе. В упор глядя на Полякова, он медленно проговорил:
— Добился своего?
— Как видите.
— Так, так. Все под себя подмять хочешь, в большие начальники лезешь? Полезай, полезай.
— Вы считаете, что мастерские нам не нужны?