Анатолий Рыбаков   «Водители»

Нюра открывала и закрывала двери кабины, пробовала подушки сиденья — хорошие ли поставлены пружины, ощупывала полик. Когда слесарь полез в кабину, чтобы закрепить ее изнутри, она сильной рукой схватила его: «Ты куда в грязном комбинезоне!» Сбросив свою синюю куртку, она сама поднялась в кабину, стараясь не поцарапать дерматин. Пришли электрики — за ними только смотри! Так напутают провода, что потом не распутаешь. Им ведь что? Есть контакт — и ладно! Но электрики ничего не путали, и провода — красные, желтые, зеленые — аккуратно ложились на свои места, прочно закреплялись, плотно затягиваясь в соединениях черной, блестящей, пахнущей резиной изоляционной лентой.

Подошел Смолкин. Посмотрел на кабину, от удовольствия причмокнув губами, и ласково взял Нюру за локоть:

— Ну как, хороша кабиночка?

Она отстранилась:

— Вам что, руки некуда девать?

Смолкин удивленно смотрел на нее. Только вчера утром она была с ним так ласкова и любезна. Он ушел, посмеиваясь, — такова доля снабженца. Если что нужно, все к тебе, а сделаешь — спасибо не скажут.

Подошел механик, велел заправлять машину. Нюра залила воду, бензин, автол. Механик вернулся, прослушал работу двигателя на разных оборотах. Потом сел за руль. Нюра уселась рядом с ним. Машина тронулась в пробный рейс по городу.

Неужели что-нибудь плохо сделали? Тогда снова разбирать, опять жди. Она вглядывалась в бесстрастное лицо механика. Он вел машину на разных скоростях, пробовал тормоза, прислушивался к работе механизмов, останавливал машину, регулировал зажигание, питание. Нюра подумала, что если он сам «доводит», то, значит, все в порядке, иначе он послал бы ее обратно в гараж. Да и ей казалось, что все хорошо. Моторчик работает как часы — нужно думать, сам Пчелинцев делал! И все агрегаты ведут себя — лучше не надо, а про внешний вид и говорить нечего — как с завода! Только кузов осталось покрасить — это мелочь: сегодня покрасят, а завтра в рейс.