«Ликвидация»

Это было сказано вежливо, но требовательно - именно так, как имеет право говорить первый секретарь горкома КП(б)У. Тем более что по аттестации, которую проходили в начале войны партийные работники всех уровней, Кумоватов был старшим батальонным комиссаром, а в 1943-м получил звание полковника. И начальник контрразведки, отведя неприязненный взгляд от квадратного лица Кумоватова, буркнул себе под нос:

- Маршал Жуков задерживается…

- Почему? - Брови Кумоватова прыгнули вверх, он оглянулся на маячившего рядом Телешко. - И насколько?

Но начальник контрразведки, сухо козырнув, пошел прочь. Выдержав секундную паузу, вслед за ним двинулся и полковник Чусов.

***

Дома у Гоцмана пахло лекарствами - остро и тревожно. Сам Гоцман огромной, тяжело дышащей глыбой громоздился на кровати, рядом с ним с озабоченным лицом сидел судмедэксперт - немолодой, седоусый подполковник медицинской службы Арсенин. Вслушивался в биение сердца через стетоскоп.

Фима Полужид, теребя в руках тюбетейку, нервно кружил по комнате и непрерывно что-то рассказывал, не обращая внимания на то, что никто его не слушает:

- …Та он и с детства такие номера откалывал. На Пересыпи как-то три некрасивых пацана привстали на дороге, как шлагбаум… Повытягали из карманов перья-кастеты и сами себе смелые стоят. С понтом на мордах - сделать нам нехорошо. Так Дава, ни разу не подумав, пожал им сходу челюсти… Они с такого «здрасте» побросали свой металлолом, схватили ноги в руки и до хаты - набрать-таки еще пять-шесть солистов до ансамбля. Ну, при такой заветренной погоде неплохо ж пробежаться… Таки нет! Он встал столбом.

- Фима, - еле слышно пробасил Гоцман, с трудом разлепив веки, - закрой рот с той стороны. Дай доктору спокойно сделать себе мненье.

- Мне не мешает, - отозвался Арсенин, откладывая стетоскоп и открывая потертый саквояж, стоявший на полу.

14

страницы книги

СЕРИАЛ ЛИКВИДАЦИЯ