Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

Глава третья

Недалеко было море. Об этом говорили басовитые гудки буксиров-трудяг, встревоженные взвои тральщиков, ползающих по прибрежным водам в поисках случайных мин прошлой войны, да крепкий, насыщенный йодом ветер, трепавший волосы Гоцмана. Нигде в мире не было такого сладкого морского ветра, как в Одессе.

Оставив в покое гоцмановскую шевелюру, ветер начал причесывать травку, пробивавшуюся сквозь жесткую, жженую корку земли. Она была начинена железом так основательно, что трава здесь росла еле-еле. Пожалуй, это был единственный признак жизни посреди молчаливых, жутких развалин на северной окраине города.

Сенька Шалый, щурясь на солнышко и изредка морщась от боли в раненой ноге, крутил на припеке самокрутку. Рядом в напряженных позах сидели двое милиционеров в гимнастерках защитного цвета, оба держали в руках фуражки с синим околышем и то и дело отирали бегущий по лицам пот. Несколько человек выносили из того, что когда-то, видимо, было полноценным подвалом, свертки и тюки и складывали их у ног скучающих понятых.

- Ото уже бумажкой разжился, - проворчал Гоцман, проходя мимо Сеньки. - Жизнь, погляжу, налаживается…

- Мне бы огоньку, Давид Маркович, - нагло осклабился щербатым ртом Шалый.

- И два ковша борщу, - в тон ему ответил Гоцман и кивнул старшему милиционеру: мол, дай ему спичку…

Из двери подвала появился запыленный и потный, но довольный Леха Якименко.

- Почти все цело! - весело крикнул он Гоцману. - Убивать та грабить научились, а сбыт наладить - мозга не хватило.

- Ладно вам - мозга! - обиженно встрял Сенька Шалый, с наслаждением выпуская клуб дыма. - Просто мы светиться не хотели, время выжидали…