Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- Просьбы не имею, - произнес он наконец. - Имею разговор до вас. Есть уши - слушайте… Нет - встретимся на допросе.

Стол загомонил. Жердь от возмущения подавился картошкой, Писка поставил наполненную стопку, Мужик Дерьмо угрожающе засопел, барабаня по скатерти толстыми, как сардельки, пальцами. И оборвал этот гвалт дядя Ешта тихо, но очень решительно;

- Предлагаю - ша…

Затихли. Дядя Ешта скорбно покивал:

- Мы знаем о твоем горе, Давид. Фима был беззлобный человек…

- Сочувствия не надо, - жестко перебил Гоцман. - Мне нужен тот, кто это сделал. Живой, здоровый и сидящий прямо на табуретке.

Гвалт поднялся снова. Зазвенели брошенные на скатерть вилки. Рука Мужика Дерьмо угрожающе стиснула рукоятку ножа.

- От прямо щас! Тока разбег возьму у Дюка!..

- Не разговор!..

- А шо, я давно хотел себе звезды на погоны…

- Гоцман, вы с людьми общаетесь, а не с тварями!..

- Люди интересуются, - пояснил Иона, снова наклонившись над плечом Гоцмана и указывая подбородком на соратников, - шо им за это будет…

- Ничего не будет, - обронил Гоцман и обвел гомонящих авторитетов тяжелым взглядом. - А вот если не найдете - будет. Каждого второго из вас лично придушу… Кто-то не верит?!

Гвалт умолк. Сам собой. Резко.

- Не по закону, Давид Маркович, - с трудом прожевав картофелину, покачал головой Федя Жердь.

- Не по закону, - согласился Гоцман. - Но по душе. А там все выжжено. И тот, кто Фиму порешил, тот вытоптал последнее. Я найду его. Кровью харкну, а найду…