Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- Девочка, не кричи, у меня очень болит голова!.. Товарищ майор, - подчеркнуто официально обратился он к Кречетову, - где Гоцман, я не знаю, и где Якименко, тоже не знаю… Девочка, сядь вон там и напиши, кто как выглядел. Я тебя очень прошу!.. Вот тебе карандаш и бумага…

Кречетов подсел к столу, потянул к себе протокол, который заполнял следователь.

- Михал Михалыч, иди-ка ты домой, - сочувственно проговорил он, глядя на бледное, осунувшееся лицо Довжика. - Я тебе разрешаю.

В ответ тот неприязненно дернул губами.

- Мы, между прочим, в одном звании. И в вашем разрешении я не нуждаюсь…

- Михал Михалыч, ты чего? - обескуражено улыбнулся Кречетов.

- Товарищ майор, я работаю, - подчеркнуто сухо отозвался Довжик и демонстративно повернулся к девочке, мусолившей во рту чернильный карандаш: - Так как, ты говоришь, они выглядели? Один высокий и кривил рот, а второй?..

Кречетов, хмыкнув, направился к выходу из кабинета. Взялся за ручку двери и, по-прежнему улыбаясь, произнес:

- Придет Давид Маркович, скажите, пожалуйста, что я его искал. - И после паузы с нажимом добавил: - Товарищ майор.

***

Давид проводил Марка до дома. Галя настояла, чтобы Гоцман пообедал у них, и сопротивляться он не стал. После горохового супа и жирной свиной тушенки потянуло в сон. Чтобы отогнать его, Гоцман решил пройтись пешком до Привоза - все равно надо было купить кураги. И, шагая улицами, думал, безостановочно думал над тем, что сообщил ему полковник Чусов. И еще вспоминал исчезнувшего слепого старца из 22-й квартиры, который умел предвидеть будущее. Настолько свой, что никто даже и подумать не может - так он сказал… И выходил этот человек из дверей управления… Но куда же, куда пропал Арсенин? Неужели единственным воспоминанием о нем останется эта вот курага, которую он только что купил во Фруктовом пассаже?..