Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- Да, - глухо произнесла она, отворачиваясь. - Я тоже помню.

- Послушай… А где ты все-таки была эти два года? Ида опустила глаза.

- Меня Академик по своим каналам перебрасывал на Крэсы Всходни… - Она употребила типично польское выражение, так до войны поляки называли территории Западной Украины и Белоруссии.

- Зачем?

- Какая разница? - вздохнула Ида. - Он сказал: «Хочешь снова увидеть его, будешь делать то, что я прикажу». И я… делала.

- Ты с ним жила? - почему-то шепотом спросил Чекан.

Она улыбнулась.

- Нет, что ты… Его это не интересует. Он весь в своей борьбе… Знаешь, я просто поражалась ему иногда, честно. Кругом все ликуют, славят большевиков, немцы только что ушли, везде советская власть, а он, знаешь, как будто ничего не случилось. Как будто на улице… девятнадцатый год. Сказывается старая закалка…

- И где именно ты была? Ида снова вздохнула:

- Да много где… В Несвиже, Докшицах, Плещеницах… Какая разница.

Абрикосы с тупым стуком снова падали в тазик.

Кречетов сидел за столом, разбирая шахматную партию. Он шелестел газетой, где была напечатана схема, и задумчиво шевелил пальцами, глядя на доску. Наконец, сверившись со схемой, осторожно двинул вперед черного слона и в недоумении приподнял брови - ход, видимо, был очень неожиданный. Белые на доске полукольцом охватывали центр его позиций. А этот самый слон рвался вперед, словно желал принять огонь на себя…

В замке заскрежетал ключ, послышались Тонины шаги. Виталий, оставив шахматы, бросился к ней:

- Тонюш, что ж ты со мной делаешь? Первый час. Я же волнуюсь…