Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- Ну-ну, - поощрил умолкшего было инкассатора Гоцман и, досадливо крякнув - эх, угораздило же воду разлить!- потянулся к графину за очередной порцией.

- Слышу второй выстрел! - облизнув пересохшие губы, продолжил Михальнюк. - А потом - бац! - по плечу ожгло… Я в подворотню…

- Пить будешь? - негромко спросил Гоцман, оборачиваясь к нему со стаканом.

- А?.. Нет… То есть да, спасибо.

Протягивая Михальнюку воду, Гоцман наклонился к нему и так же негромко, доверительно произнес:

- То есть он тебя обманул…

- Кто? - Михальнюк отхлебнул из стакана, сморщился.

- Эва. - Гоцман понизил голос до шепота. - Он же сказал, что стрелять не будут?

- Да… - Голос Михальнюка почему-то тоже сорвался на шепот. Стало слышно, как зубы стучат о край стакана.

- А сам выстрелил, - укоризненно покачал головой Гоцман. - И кто он после этого?

- Да нет… Он за рулем сидел…

- А кто стрелял?

- Капитан какой-то…

- Какой?

Только тут до Михальнюка дошло, что он проговорился. Лицо его посерело, он отшатнулся от Гоцмана с такой силой, что еще немного - и грохнулся бы со стула. Стакан брякнулся об пол, но не разбился. По доскам зазмеилась длинная лужа. Казалось, от жары она испаряется прямо на глазах.

- Кто еще был? - жестко спросил Гоцман, принимаясь мерять шагами комнату.

Инкассатор бухнулся на колени и пополз к нему, захлебываясь в слезах.

- Не знал я! Не знал, что будут убивать!.. Эва сказал, только сумку отнимут, и все…

Гоцман, не останавливаясь, одной рукой поднял с пола рыдающего Михальнюка, швырнул его обратно на стул и резко повернулся к оцепеневшему директору артели: