Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

Огласив окрестности отчаянным звоном, к остановке причалил пульман - так одесситы называли четырехосные бельгийские трамваи. На улицу выплеснуло нервный фальцет запаренной кондукторши:

- Слушайте, честное слово, я уже не могу давать объявление, шо задняя дверь - это только сюда! Я не Зоя Космодемьянская и не мать-героиня… С первой двери сходим, с первой, люди вы или звери, а?!

- Гражданка кондуктор, - очень нетрезво, но довольно робко осведомился кто-то в глубине вагона, - я таки сел случайно, под воздействием пива, и не могу сообразить - где идет трамвай?

- В Одессе!!! - от души рявкнула кондукторша.

- По рельсам!!! - поддержало ее сразу несколько других голосов.

- Ну вот, Одесса во всей своей красе, - рассмеялся Кречетов, махая вслед удаляющемуся трамваю. - Счастливо, Давид, было приятно познакомиться, Нора!..

***

Двор был, как прошлой ночью, - такой же непроглядно темный и пустынный. Казалось, что ни одна человеческая душа не обитает здесь, в этих домах, составлявших квадрат. Ни огонька. Даже луна и звезды, казалось, обходили двор стороной, светили куда угодно, но не сюда… Только издали доносился слитный, тяжелый гул. Это работала ночная смена недавно восстановленного силового цеха завода имени Январского восстания…

Гоцман решительно отшвырнул папиросу и затопал вверх по лестнице. Вот и третий этаж. Он осторожно толкнул дверь 22-й квартиры, и она подалась с легким скрипом. Сначала Давид вынул пистолет, но потом передумал - спрятал его и вошел в квартиру с поднятыми руками, чтобы показать, что безоружен…

И остолбенел - гостиная, сутки назад полная книг и вещей, была абсолютно пуста. Ни малейших признаков мебели. Даже портьер не было, даже абажур, накануне придававший свету тусклой лампочки неестественный синий оттенок, исчез бог знает куда…